Форум проекта ProTV.UA

“ДИНАМО” В ЗАКОНЕ

Что под футболкой у владельца киевского клуба
“Версия” продолжает серию расследований спортивного, околоспортивного и совсем не спортивного бизнеса. Сегодня в центре нашего внимания – Григорий Суркис, владелец киевского “Динамо”, депутат украинской Рады, лидер партии и самый настоящий украинский олигарх.
Из управдомов – в олигархи
Сведения о раннем периоде биографии Григория Суркиса, как и в случае со знаменитым турецкоподданным из романов Ильфа и Петрова, скупы и обрывочны. Похоже, что детство мальчика из Одессы, родившегося в 1949 году в скромной семье, было типичным и незамысловатым, как пижама на курорте. Семейство Суркисов – отец Григория Михаил (Рахмиль) Давидович, военврач, и мать Рима Яновна, дочь известного в те времена футбольного комментатора Яна Горинштейна, – переезжало с места на место по городам и весям необъятной страны, оседая временно то во Фрунзе, то в Фергане, пока наконец не обосновалось в Одессе. Как и многие его сверстники, Григорий Суркис в юности увлекался футболом, стоял в воротах популярного в те годы клуба СКА (Одесса) и даже играл в дублирующем составе киевского “Динамо”. Мог ли кто-нибудь тогда предположить, что много лет спустя бывший вратарь приватизирует прославленный футбольный клуб? И не только...
Доподлинно известно, что в 1972 году Григорий Суркис окончил Киевский технологический институт и, получив диплом инженера-механика, пару лет работал старшим инженером в Главвинпроме. Затем возглавил отдел материально-технического снабжения управления капитального строительства Киевского горисполкома. Должность, понятное дело, не маленькая, и жить можно безбедно. Если, конечно, с умом. В исполкомовских коридорах судачили, что, ведая ЖЭКами, Суркис весьма удачно распределял, в том числе среди нужных людей, вожделенный дефицит – импортную сантехнику. Причём за три комплекта заморско-фаянсового элемента сладкой жизни оборотистый обер-управдом забирал себе один.

Но не таков наш герой, чтобы довольствоваться наваром с каких-то, извините, унитазов. Тем более что к тому времени судьба свела его с могущественным покровителем – тогдашним председателем Киевского горисполкома Валентином Згурским. С тех пор они идут рука об руку, особенно в бизнесе. Этот союз ещё больше окреп после того, как звезда Згурского в политике закатилась: в самом конце 80-х некогда всесильный “городничий”, глава влиятельной комиссии Верховного Совета УССР по делам жилкоммунхоза, сначала потерял доверие избирателей и лишился депутатского мандата, а затем и кресла столичного мэра.

В 1991 году, видимо, не без поддержки и связей своего тогдашнего покровителя Суркису удалось-таки приватизировать вверенное ему стройуправление вместе со зданием по Филипповскому переулку. Но этого было явно недостаточно. И хотя теперь сноровистому “приватизатору” подчинялись все столичные ЖЭКи, бывший управдом всерьёз решил переквалифицироваться в олигархи. Но для начала необходимо было заложить основы будущей финансовой империи.

Рождение “Ометы”
Изустная история формирования и роста могущества “киевского клана”, или “великолепной семёрки”, как ещё называют на Украине бизнес-политическую группу “Суркис и Ко”, повествует, что в самом начале 90-х годов под патронажем уже известного читателю “городничего” наш “приватизатор”, используя родственные связи в США, основал через оффшорные фирмы, в том числе “Берли менеджмент” и “Ньюпорт менеджмент”, многопрофильный концерн под загадочно-манящим названием АО “Национальный инвестиционный фонд “Омета XXI века”. Со стороны эта структура выглядела как связка бананов: “Омета-траст”, “Омета-инвест” и даже “Омета-прайвит” (смахивает на нечто очень лично-потайное). Однако, подобно всей империи “великолепной семёрки”, у новорожденной “Ометы”, как многозначительно намекают знающие и потому весьма осторожные её “летописцы”, с самого начала была постоянно находящаяся в тени и потому почти невидимая сторона. Этакий “лунный вариант”...
Итак, в числе учредителей “Ометы” фигурирует некая международная адвокатская компания “Би-ай-эм”. В списке учредителей последней числятся: адвокатская контора “Бен-Исраэль и Ко”, расположенная по адресу: 24, Иерусалимская ул., п/я 4880, Хайфа 31048, Израиль, а также Медведчук Виктор Владимирович; Суркис Григорий Рахмильевич; Суркис Игорь Рахмильевич (младший брат Григория); Згурский Валентин Арсентьевич; Карпенко Юрий Николаевич; Губский Богдан Владимирович; Лях Юрий Иванович.

Эти семеро и есть та самая “великолепная семёрка”, как открыто именует себя и своих верных компаньонов сам Григорий Рахмильевич. Впрочем, в 1996 году Григорий Суркис изменил в своих документах отчество и стал Михайловичем. Аккурат после того, как получил из рук президента Кучмы свой первый орден “За заслуги” III степени. В том же году заслуженный “приватизатор” (теперь он – полный кавалер этого почётного ордена, которым награждают особо отличившихся на ниве служения государству) становится “Человеком года” в номинации “Бизнесмен”, а год спустя удостаивается почётного титула “Меценат года”. Полный джентльменский набор современного олигарха в законе.


Обыкновенный бизнес
Однако вернёмся к истокам бизнеса “великолепной семёрки”. Чем же на первых порах занимались компаньоны? 1992 год ознаменовался для них прорывом на рынок нефтепродуктов, на котором “чисто конкретно” невозможно было “прописаться” без протекции властей и криминальных “крыш”. В те благодатные времена банковские кредиты ещё можно было получить под 5–7% годовых. Воспользовавшись обвальной инфляцией, “семёрка” начала ввозить нефть, которую затем перерабатывала на украинских предприятиях и реализовала втридорога на территории Украины, а выручку направляла на развитие бизнеса.
Как поведали вездесущие киевские репортёры, уже на заре бизнеса среди компаньонов существовало чёткое распределение обязанностей и сфер ответственности: Суркис-старший заключал сделки, Згурский через свои старые связи обеспечивал их реализацию, Медведчук отвечал за юридическое сопровождение общего бизнеса, Суркис-младший – за “прикрытие”, в том числе через криминальных авторитетов. Лях добывал кредиты и т.д.

В конце 92-го родился новый бизнес-проект: “семёрка” решила выпустить ценные бумаги “Ометы XXI века” на 400 тыс. карбованцев (за 1 доллар тогда давали 1,7 карб.). Сказано – сделано. В феврале 93-го началась подписка на акции “Ометы” по номиналу 1000 карбованцев. По тем временам (вот уж причуды инфляции!) за такие деньги можно было купить разве что пару бутылок водки. Фонд “Омета” (председатель – Г. Суркис, вторым шёл В. Згурский) продавал свои акции сначала по 1250 карбованцев, а уже через пару месяцев они поднялись в цене ещё на треть.

Дело комбинаторов этой типичной финансовой пирамиды спорилось: уже к середине 93-го года, по данным украинских газет, более 12 тысяч наивных “акционеров” вот запросто так отдали “Фонду-7” почти полмиллиарда своих кровных карбованцев! Дальше всё шло по классической схеме “МММ” и дюжины подобных инвестиционных лохотронов. В марте 94-го, что называется, для подогрева акционерам выплатили неплохие дивиденды. Правда, их на корню сожрала инфляция, но разве это имело значение для создателей “пирамиды Суркиса”?

В начале следующего года неожиданно было объявлено, что обещанных дивидендов за 1994 год выплачено не будет. Обманутые, а потому, как водится, разгневанные вкладчики кинулись было продавать свои никому не нужные акции фонда, но их покупать отказывались. Скупку этой макулатуры начали лишь в конце 96-го, но “счастливчики” смогли получить чуть более 2 копеек за акцию. Но постепенно высохли горькие слёзы, и та афера вроде бы забылась...


На качелях Фортуны
На начало 1994 года пришёлся крупный взлёт бизнеса “семёрки”. К тому времени уже хорошо знакомая нам “Омета XXI века” дала рождение ЗАО “Промышленно-финансовый концерн “Славутич”. В состав его учредителей, как положено, вошли все семеро отцов-основателей “Ометы”, а также небезызвестная оффшорка “Ньюпорт менеджмент”, зарегистрированная на Британских Вирджинских островах. Киевские “пикейные жилеты” вспоминают, что хозяева “Славутича” числились в фаворитах у тогдашнего президента Украины Леонида Кравчука, который предоставил концерну режим наибольшего благоприятствования в бизнесе. Григорий Суркис тогда ходил в советниках президента по экономическим вопросам, а в офисах лидеров “семёрки” были установлены аппараты правительственной спецсвязи.
Многопрофильный концерн “Славутич” с размахом вёл дела, начатые ещё его “праматерью” – “Ометой”, специализируясь на поставках энергоносителей, переработке нефтепродуктов, торговле зерном, сахаром, металлами и проч. На то, как действовала одна из схем весьма прибыльного бизнеса молодцев из “Славутича”, некоторый свет проливает, в частности, Юрий Буздуган, лидер Социал-демократической (необъединённой) партии Украины. В интервью газете “Антенна” он рассказывал, что, например, в 1998 году эти оборотистые бизнесмены брали бензин с нефтеперерабатывающих заводов по 0,3–0,4 гривны за литр, а сбывали его колхозам уже по 1,2 гривны. В страду цена за горючее доходила до 2,4 гривны за литр. За бензин аграрии расплачивались сахаром и другими продуктами, которые отправлялись в Россию для бартерных закупок нефти и нефтепродуктов, которые снова шли в украинские сёла. Такой вот бартерный круговорот, а на выходе – прибыль аж 800%!

Бизнес “великолепной семёрки” рос как на дрожжах. Попутно разрасталась и давала всё новые ответвления империя “киевской группы”. Отдельные виды прибыльного бизнеса оседлали специально учреждённые “Славутич-Нафта”, “Славутич-Агро”, ЗАО “Украинский газовый комплекс”. Под “крылом” империи Суркиса и Ко функционировала и Украинская межбанковская валютная биржа, через которую можно было легко контролировать куплю-продажу валюты, а также основные финансовые потоки, которые работали в интересах империи “семёрки”.

К ней прирастали ЗАО ФК “Динамо” (Киев), которое возглавил Суркис-старший, сумевший не только первым разглядеть огромные возможности использования в бизнесе и политике прославленного клуба, но и (подумать только!) приватизировать национальную гордость украинцев. По сути, игроки “Динамо”, в том числе звёзды мировой величины, стали “живым товаром”, который приносил немалые деньги новому хозяину и его компаньонам.

В тандеме с любимым детищем “приватизатора” действовало украинско-американское СП “Динамо-Атлантик”, на котором “смотрящим” был поставлен Суркис-младший, пользующийся, как говорят, уважением “братвы”. В частности, он “разруливал” операции по беспошлинному ввозу и реализации на внутреннем рынке огромных партий спиртного и табачных изделий, которые шли через СП “Динамо-Атлантик”, получившее “с самого верха” щедрые таможенные и прочие льготы. Чего не сделаешь ради процветания спорта, в первую очередь – украинского футбола!

А то, что злые языки “вешали” на хозяина “Динамо-Атлантик” расстрел в нью-йоркском аэропорту одного из соучредителей этого СП, американского гражданина Джефа Островского (заказ, по некоторым сведениям, исполнил сгинувший вскоре бесследно криминальный авторитет Алик Магадан), так ведь то дело уже который год висит, а до сих пор ничего толком и не доказано. То же самое, когда кто-то раскопал и “двинул” в руховской прессе сведения о таинственном банковском счёте в Швейцарии за номером 422208.00/01, открытом на “Еврофутбол Лтд.”. При этом прозрачно намекалось, что за этим “Еврофутболом” стоит хозяин – президент ФК “Динамо”. Так ведь, как говорится, на каждый роток не накинешь платок. Но ещё говорят: “Не пойман – не вор!”...

Президентские выборы 1994 года на Украине принесли главному “динамовцу” большое разочарование. Он сделал тогда ставку на Кравчука и просчитался. Новым президентом стал Леонид Кучма, который поначалу не жаловал главную колесницу бизнеса “семерки” – концерн “Славутич” – и даже в открытую недоумевал, как подобные “монопольки” с их “мизерными уставными фондами” ухитрялись ворочать миллиардами долларов. Было дело, когда, говорят, по инициативе Кучмы была даже учреждена специальная госкомиссия по проверке деятельности “Славутича” и его хозяев. А тут ещё совсем некстати разгорелся приснопамятный скандал вокруг истории с подкупом заморских судей перед ответственным международным матчем киевского “Динамо”, который привёл к дисквалификации первой команды Украины...

Тучи над головой “приватизатора” и бизнеса “семёрки” сгущались. Нужно было во что бы то ни стало искать новую и надёжную политическую “крышу”. Выбора практически не было. В 1996 году Григорий Суркис вступает в Социал-демократическую (объединённую) партию (СДПУ (о) Украины, не жалеет средств на её финансирование. СДПУ (о) постепенно превращается в политический инструмент “семёрки”. Именно через политику начинается и возвращение “Славутича” в большой бизнес. Вскоре Суркис сумел вернуть себе доверие президента. Правда, теперь уже другого (за глаза он называет его Папа). Начатые было проверки торгово-финансовых операций “Славутича” как бы сами собой свернулись, а заодно стал угасать и некогда пристальный интерес службы безопасности Украины, налогового ведомства и прочих правоохранительных органов к другим весьма сомнительным сделкам “динамовцев”, в том числе с энергоносителями и приватизацией.


Облэнерго. Блиц-криг на энергорынке
Во второй половине 90-х годов “киевский клан” сосредоточил усилия на захвате плацдарма в электроэнергетике, которая считалась одной из самых инвестиционно привлекательных отраслей на Украине. Важную роль в этом сыграли дружеские отношения между премьер-министром Валерием Пустовойтенко и владельцем киевского “Динамо”, возникшие, как рассказывают, на почве общего интереса к футболу.
Осенью 98-го распоряжением премьер-министра в управление ЗАО “Украинский кредитный банк” (в его совет входит Григорий Суркис) передаются госпакеты акций (25%) региональных энергораспределительных компаний (Облэнерго) Кировоградской, Тернопольской и Херсонской областей. При этом высокопоставленный болельщик и покровитель хозяина киевского “Динамо” явно закрыл глаза на низкую доходность банка своего протеже: за девять месяцев 98-го прибыль Укркредбанка составила менее 4 млн. гривен, почти на порядок меньше, чем в предыдущем году. Ну да чего не сделаешь во имя настоящей мужской дружбы, тем более если она скреплена... э-э…футболом!

К началу 1999 года под контролем Суркиса-старшего и его компаньонов оказались практически все энергетические предприятия Западной Украины, Черниговской и Сумской областей. По данным украинских газет, Суркис контролирует 58% акций Сумыоблэнерго, 59% Прикарпатоблэнерго, 51% Черниговоблэнерго, а также владеет контрольными пакетами акций региональных энергетических компаний Херсонской, Полтавской, Львовской, Тернопольской и Кировоградской областей.

Причём, по свидетельству украинской прессы, в госбюджет от приватизации этих Облэнерго не поступило практически ни гроша. Дело в том, что новые обладатели госсобственности в энергетике предпочли рассчитаться за более чем удачное приобретение взаимозачётами с оптовым рынком. Что же до их обещаний вложить в модернизацию порядком обветшавших Облэнерго крупные инвестиции, то про них уже давно забыли. Дальше – больше. Теперь выясняется, что приватизированные за бесценок Облэнерго резко снизили уровень оплаты полученной электроэнергии “живыми” деньгами, предпочитая запутанные и выгодные для их новых владельцев бартерные схемы.

Между тем многочисленные нарушения, допущенные в ходе приватизации указанных Облэнерго (так, в целом ряде случаев госпакеты доставались посредникам-перекупщикам, не имевшим опыта работы в энергетике, главная задача которых состояла в том, чтобы передать затем права собственности заинтересованным структурам, связанным с именем главного “динамовца”), не остались незамеченными службой безопасности и правоохранительными органами Украины. В прошлом году Генпрокуратура обратилась в суд с иском об аннулировании договоров купли-продажи всех приватизированных энергораспределительных компаний.

Однако, судя по всему, это не остановило нашего “приватизатора” и его компаньонов, одна из стратегических целей которых – монополизировать всю энергетику Украины. Нынче они собираются прибрать к рукам Киевское, Запорожское и Днепропетровское облэнерго, а также Запорожскую АЭС, которая вырабатывает четверть всей электроэнергии в стране.


Всё схвачено?
Параллельно продолжается захват подконтрольными “семёрке” структурами стратегических объектов инфраструктуры Украины. По имеющимся данным, в их руках уже сосредоточены контрольные пакеты акций большинства портов Украины, в том числе Херсона, Николаева, Одессы. Активно лоббируя создание на юге Украины свободных экономических зон, “динамовцы”, видимо, рассчитывают получить при их организации монопольное право на основные порты и терминалы на юге страны. Нужно сказать, что опыт использования вариантов “экономической свободы” у “семёрки” наработан в Закарпатье. Как считают местные защитники окружающей среды, под “крышей” одной из “дочек” концерна “Славутич” – ЗАО “Центр содействия развитию Закарпатья” – уже который год проводятся бесконтрольные массовые вырубки и вывоз за границу ценных пород древесины, что поставило этот богатый природными ресурсами край на грань экологической катастрофы.
По сведениям украинских газет, под контролем структур Суркиса и Ко находится большинство нефтеперерабатывающих заводов, значительная часть предприятий пищевой и целлюлозно-бумажной промышленности. Так, “семёрка” практически полностью прибрала к рукам выпуск картонажной тары, а потому может эффективно воздействовать на производителей спиртных напитков и пищевых товаров. За примерами того, к каким последствиям могут привести действия компаньонов с использованием своего монопольного положения в ключевых сферах украинской экономики, далеко ходить не нужно. Так, недавнее повышение на Украине цен на хлеб прямо связывают с массированным вывозом зерна за границу коммерческими структурами Суркиса и Ко.

Через Украинский кредитный банк Суркис и его компаньоны контролируют Запорожский завод ферросплавов (госпакет его акций передан в управление банку), комбинат “Днепроспецсталь”, многочисленные судоверфи. Вынашиваются также планы скупки высокорентабельных промышленных предприятий, в том числе Сумского объединения им. Фрунзе, Харьковского НПО “Турбоатом”, Запорожского алюминиевого комбината.

Доходило даже до курьёзов: по свидетельству работников киевской мэрии, Суркис собирался было приватизировать национальную святыню – государственный музей-заповедник “Софийский собор”, на территории которого располагаются офисы “Славутича” и ряда других отделений финансовой империи “приватизатора”.


Анатомия империи
По оценкам экспертов, “киевская” БПГ входит в тройку главных криминально-финансовых кланов, которые заправляют нынче на Украине. Схематично её структура выглядит следующим образом: ядро организации и её “мозговой центр” представлены “великолепной семёркой”, члены которой являются учредителями, владельцами или совладельцами большинства коммерческих и других структур “киевского клана”.
Финансовые потоки проходят и координируются через Украинский кредитный банк. В основании пирамиды коммерческих структур – “Омета XXI века”, концерн “Славутич”, СП “Динамо-Атлантик” и др. Правовое обеспечение и сопровождение бизнеса обеспечивает адвокатская фирма “Ай-би-эм”. Основная лоббистская структура – Национальная ассоциация бирж. Её президент – член “семёрки”, кибернетик Богдан Губский, кандидат физико-математических наук, генеральный директор концерна “Славутич”. Координация бизнеса в АПК осуществляется через Украинскую аграрную биржу.

Политический ресурс обеспечивает “карманная” партия новых украинских олигархов СДПУ(о), председателем которой является Виктор Медведчук. Он же занимает пост первого вице-спикера Верховной Рады, где у объединённых социал-демократов имеется одна из наиболее многочисленных фракций. Её лидер и зампред СДПУ(о), руководитель влиятельного парламентского комитета по вопросам свободы слова и информации Александр Зинченко возглавляет один из самых популярных украинских телеканалов “Интер”. Контрольный пакет акций “Интера” находится в руках Суркиса и его компаньонов и представляет базу информационной и пиар-структур “семёрки”, к которым также относят столичные газеты “Киевские ведомости”, “Факты”, “Закон и бизнес”, несколько FM-радиостанций и ряд других СМИ. На очереди, как говорят, “первая и вторая кнопки” центрального телевещания Украины – Первый национальный канал и УТ2. Задействован и ФК “Динамо” (Киев), любимое детище Суркиса и Ко, с помощью которого решается важная задача сплочения вокруг “киевлян” миллионов украинских любителей футбола и фанатов, а также формирования в общественном мнении имиджа “семёрки” как “благодетелей” украинского футбола.


Кто на новенького?
Главной стратегической целью “киевского клана” на Украине называют приватизацию государственной власти. Недаром уже сегодня, как полагают, именно от “семёрки” исходят упорно циркулирующие слухи о возможной досрочной передаче президентом своих полномочий преемнику, на роль которого исподволь выдвигают Виктора Медведчука. И хотя в преддверии президентских выборов 1999 года именно “партия динамовцев”, как за глаза называют СДПУ(о), первой выдвинула Леонида Кучму кандидатом на второй срок, стала щедрым спонсором его предвыборной кампании, а главные функционеры возглавляли один из избирательных штабов действующего президента, нынче украинские “олигархи в законе” сами ищут подходы к президентскому креслу и тайком готовят кампанию по дискредитации высшего политического руководства страны.
Правда, первые шаги “семёрки” на поприще политической борьбы оказались менее успешными, чем в бизнесе. В 1997 году СДПУ(о) на парламентских выборах едва преодолела 4-процентный барьер, хотя и Суркис-старший, и Медведчук сумели пройти в депутаты по мажоритарным округам в Закарпатье, вотчине первого вице-спикера.

Очередная “проба пера” на ристалище публичной политики оказалась для Григория Суркиса и вовсе провальной. В прошлом году он рискнул пойти на штурм кресла столичного мэра, взяв себе доверенным лицом не кого-нибудь, а экс-президента Кравчука. Однако, хотя в его распоряжении были мощные финансовые ресурсы, “карманные” СМИ и самые изощрённые избирательные технологии, он начисто проиграл выборы, получив менее 17% голосов – впятеро меньше, чем киевляне отдали его конкуренту. Не помогла и активная поддержка влиятельных криминальных авторитетов, которые, как говорят, старались вовсю, собирая голоса “за Гришу”. С его приходом во власть в городе “братва” рассчитывала получить от нового хозяина доступ к “прикрыванию” прибыльных объектов его бизнеса, а главное, надеялась, что “при Грише” не будет “такого пресса, как при нынешних козлах”. По крайней мере, как гласит молва, именно это авторитетам уголовного мира обещали перед выборами неформальные доверенные лица кандидата, в том числе Суркис-младший и известный уголовник по кличке Череп, которому одно время покровительствовал сам Сева Могилевич. Вместе с другим подручным Могилевича, Татарином, Череп наладил массовую агитацию по сбору голосов “за Гришу”, в том числе на подконтрольных “братве” киевских рынках. Говорят, что целый ряд криминальных авторитетов даже вступили по такому случаю в СДПУ(о), а Череп, несмотря на поражение своего патрона, ходит теперь у него чуть ли не в советниках “по идеологии”, получил разрешение “прикрывать” кое-какой бизнес и частенько выезжает в регионы, если там у хозяина возникают проблемы, чтобы “порешать их по понятиям”. Нынче, говорят, блатные проводят свои “сходняки” прямо на динамовском стадионе во время или после матчей хозяев поля. А в прошлом году Череп был среди приглашённых на 50-летие Гриши, вместе с высокими милицейскими чинами. Такие вот истории можно услышать на киевских рынках...

Выходит, что новые украинские “олигархи в законе”, которые уже не скрывают своих притязаний на власть в стране (главное, чтобы всё было по закону, – вспоминаете?), которые целенаправленно и весьма умело консолидируют в своих руках финансово-промышленные, лоббистские, информационные и административные ресурсы, манипулируют общественным мнением и используют в своих интересах видных представителей всех ветвей власти, оказались сегодня в нескольких шагах от своей вожделенной цели? Кажется, протяни руку – и вот она, ещё тёпленькая! По крайней мере в мире, живущем “по понятиям”, их уже приняли и поддержали как своих.

© "Версия", 06.06.00
Compromat.Ru

http://fanat.com.ua/raznoe/dinamo_v_zakone.html

Фаны киевского "Динамо" прибыли в Москву защищать свой клуб

Болельщики киевского "Динамо" в пятницу прибыли в Москву, чтобы "на поле противника" заступиться за свой клуб, над которым нависла угроза смены собственника.

Судебный арест всех акций клуба в марте был инициирован выходцем с Украины, российским бизнесменом Константином Григоришиным, владеющим компанией PISCL.

Утром в пятницу "динамовский десант" пикетировал московский офиса. "Общее требование болельщиков - честная игра. Мы требуем, чтобы все юридические процессы вокруг клуба, были честными", - заявил президент фан-клуба "Динамо" Киев Петр Лавренюк на пресс-конференции в РИА "Новости".

Волна протестов футбольных болельщиков уже прокатилась по Украине после того, как в один и тот же день одним и тем же судьей был сначала снят арест с 98 процентов акций клуба, а затем наложен уже на все 100.

Многие влиятельные политики на Украине полагают, что "спор хозяйствующих субъектов" вокруг киевского "Динамо" имеет политическую подоплеку. Владельцы клуба - братья Суркисы - активно поддерживали Виктора Януковича, проигравшего президентские выборы.

Спор вокруг "Динамо" совпал с кампанией пересмотра приватизации крупнейших предприятий Украины, в том числе "Криворожсталь", что вызвало настороженность в среде российских либералов.

В пятницу на Зубовском бульваре возле здания агентства несколько десятков болельщиков размахивали знаменами с символикой клуба, развернув лозунг "Григоришин любит деньги, а мы - "Динамо"!".

Игорь Суркис уже заявил в Киеве, что будет обжаловать судебное решение во всех инстанциях вплоть до Европейского суда по правам человека.

Решением районного суда Киева 9 марта был наложен арест на 100 процентов акций клуба в качестве обеспечительной меры иска миноритарного акционера ЗАО Футбольный клуб "Динамо" Киев компании Pacific International Sport Club Ltd о нарушениях во время эмиссии августа 2004 года.

Повторное слушание дела назначено лишь на 21 сентября 2005 года, что уже воспринято руководством клуба как стремление "затянуть процесс".

"Нас очень настораживает то, что суд назначил рассмотрение дела на сентябрь. Складывается такое ощущение, что клуб просто хотят задушить", - отметил представитель клуба Александр Липенко.

Вместе с тем, Петр Лавренюк предположил, что, возможно, Константин Григоришин действует не в одиночку, а при помощи людей, которые не хотят себя афишировать. "Мы не знаем точно, кто стоит за спиной Григоришина", - отметил Лавренюк. По его мнению, возможно, Григоришину помогают "Борис Немцов и Анатолий Чубайс". Он также не исключил, что к скандалу с "Динамо" могут быть причастны политические силы из "нового руководства страны, которые хотят свести счеты с клубом".

По словам Лавренюка, начиная с субботы, фан-клуб приступает к подготовке проведения всеукраинского съезда болельщиков киевского "Динамо" в поддержку команды.


РИА Новости

http://www.fanat.com.ua/fan-news/2005/0 ... 13653.html

Константин Григоришин: Гриша Суркис говорил, что Папе надо подарить 10% собственности

Гражданин России Константин Григоришин посылает черную метку Григорию Суркису и Виктору Медведчуку. Бывшие партнеры, несколько лет назад они стали его главными врагами. Результатом развода, по словам Григоришина, стала потеря им собственности на несколько сот миллионов долларов и инцидент у ресторана "Эгоист", когда он оказался под арестом за подброшенные пистолет и пакетик с "белым порошком".

История их отношений довольно известна. А сейчас, похоже, начинается ее новая глава. В разгар "оранжевой революции" Григоришина можно было увидеть на Майдане Независимости. При этом оранжевый цвет в его одежде, мягко говоря, доминировал. Смена власти в Украине для Григоришина – это шанс вернуть отобранное.

Пытаясь перекричать митинг, мы договорились об интервью через несколько дней в офисе Григоришина. На входе вместо его фамилии – табличка с надписью "Приемная народного депутата Алексея Бабурина". Это один из членов фракции Компартии. А на вопрос, что это значит, Григоришин говорит, что просто сдает ему в аренду часть помещения. При этом у самого Григоришина и его машина, и охраны обвешаны оранжевыми ленточками…

В интервью "Украинской правде" Григоришин обещает сложное будущее Суркису с Медведчуком. Он них он рассказывает охотно, с иронией и деталями. О других героях олигархической истории Украины ограничивается короткими сухими фразами.

– Что Константин Григоришин делал на митинге оппозиции в Киеве?

– У меня есть своя персональная позиция. Во–первых, мне приятно. Не часто увидишь, когда полмиллиона человек поют гимн Украины. Их же никто не заставляет. Это эмоции, которые на всю жизнь запоминаются. Кроме того, я тоже ведь родился в Украине.

– Вопрос в лоб – помогаете ли вы деньгами оппозиции?

– Нет. (улыбается)

– Почему вы улыбаетесь?

– Потому что мне все время этот вопрос задают.

– Недавно было сообщение, что ваше сумское НПО имени Фрунзе активно бастует в поддержку оппозиции...

– Это происходит вопреки правлению предприятия. Завод не совсем наш. У нас там есть партнеры в лице председателя правления. А он был доверенным лицом Януковича и агитировал за него.

Я в этот процесс не вмешивался. Когда меня спросили, что на Запорожском трансформаторном заводе хотят вывесить флаг в поддержку Ющенко – я сказал: "Я поддерживаю". И вывесили – еще перед выборами. Это сейчас уже не сложно повесить флаг.

– Что значит ваше нынешнее регулярное появление в Украине – вы приехали забирать то, что у вас забрали раньше?

– В каком–то смысле да. У нашей группы есть достаточно активов в Украине, которыми управляют мало понятные мне люди и которые создавали мне массу проблем, чтобы я не получил доступ к этим активам. Я говорю об энергетике, есть еще ряд объектов.

– Какие это облэнерго?

– "Львовоблэнерго", "Прикарпатьеоблэнерго", "Сумыоблэнерго", "Черниговоблэнерго", "Полтаваоблэнерго". Те люди, которые сейчас управляют этими пятью облэнерго, замыкаются непосредственно на Суркисе. Он менял правление силовым давлением или запугивая, заставил этих людей работать на себя.

– То есть ситуация такая: команды отдает Суркис, а собственность ваша – и она оформлена на какие–то оффшорные фирмы?

– Судя по всему, да. Если честно, я не всегда слежу, как оно оформлено. У меня этим занимается корпоративный отдел.

– Каким образом собираетесь возвращать себе то, что, как вы говорите, забрали Суркисы?

– Юридическими механизмами. Кроме захвата управления на части объектов менялась собственность. Суркис считает, что она принадлежит ему – я считаю, что на самом деле мне. И была получена либо обманом, либо вымогательством.

– О чем речь?

– В том числе о пакетах облэнерго, которые принадлежат оффшорным компаниям Суркиса или Губского. Потому что Губский создавал эти оффшорные компании, и он ими управлял.

– Вы хотите сказать, что Губский, который активно дистанцируется от Суркиса и Медведчука, остался с ними?

– Уверен, что да. Декларации, что он ушел от Суркиса – это способ маскировки части активов, которые Суркис хочет сохранить на всякий случай. Губский – слабый человек, он никогда не сможет уйти от Суркиса, он боится. Он мог бы уйти от Суркиса, но только голый и босый. И еще остался бы должен.

– Он был младший партнер в "киевской семерке"? (От УП: Как известно, в так называемую "семерку" входили: братья Суркисы, Медведчук, Губский, экс–мэр Киева Згурский, Карпенко и банкир Лях, недавно покончивший жизнь самоубийством).

– Всегда декларировалось, что они равные партнеры. Но решения принимали два человека: Медведчук и Суркис. И частично влиял Игорь Суркис. Все остальные могли прийти с каким–то вопросом или проектом решения, но утверждать их обязаны Суркис и Медведчук.

Формально считалось, что у семерки есть некая собственность, прибыль, и она должна делиться на семь равных частей, включая "Динамо Киев". А неформально делили Суркис и Медведчук.

Суркис с Медведчуком придумали огромные затраты на СДПУ(о) и на "Динамо Киев": "Эту часть прибыли мы должны отправить на партию, эту – на "Динамо", а эту мы получили за политическое лоббирование – а вы к этому не имеете никакого отношения, а эту мы получили за бандитскую крышу – а мы там жизнью рисковали".

Правда, Губский с Карпенко не отставали – они зарабатывали прибыль на своих сельскохозяйственных проектах.

Потом начали пересматривать отношения внутри семерки. Вообще эти люди действуют как стая пираний. Когда чувствуют кого–то слабого, они все сразу набрасываются. Не понимая, что следующим будет кто–то из них.

– А эта семерка была оформлена как акционеры какой–то компании?

– Я никогда до конца этого не знал, но они утверждали, что у них есть компания где–то в Англии или на острове Гернси (оффшорная зона между Францией и Британией – УП).

– Что вы думаете о самоубийстве Ляха?

– Я бы не хотел комментировать. Я был хорошо знаком с Юрой Ляхом, но последние три года мы не общались. Но я, зная психофизический тип Ляха, никогда не мог представить, что он на такое мог пойти.


СУРКИС БЫЛ МОЕЙ "КРЫШЕЙ"

– Как вы сами попали в эту компанию?

– У нас были проблемы, с нами не рассчитывался "Энергоатом". Мне сказали, что есть такой Гриша Суркис, "киевская семерка", которая может помочь. Так мы и познакомились в 1998 году. А потом были бизнес–договоренности. Я никогда не был восьмым членом семерки. У нас были бизнес–проекты, за которые наша группа получала 50%, и семерка получала 50% прибыли.

– За что?

– За "крышу".

– А какие проекты?

– Энергетические.

– Вы купили при их помощи облэнерго?

– Нет, мы практически все купили без них. Вопрос в том, дали ли бы нам возможность эффективно управлять этими облэнерго. Или вообще могли забрать. Опыт показал, что могли. В этом заключалась их работа – предоставлять "крышу".

Конечно, это была моя ошибка. Надо было еще тогда попытаться противостоять – но с кем? Это же была система – все должны платить туда… (Показывает на потолок.) Было три–четыре доверенных канала платежей. Иначе заниматься крупным бизнесом вам просто не дадут.

Плюс была реальная проблема – "Энергоатом" нам был должен больше 100 миллионов долларов. Мы вывозили отработанное ядерное топливо.

– Вернуть себе собственность вы пытались при помощи зятя Кучмы Пинчука?

– С Пинчуком я знаком давно. Однако он не всегда самостоятелен в принятии бизнес–решений. Пинчук часто руководствуется политическими соображения, в том числе в вопросах собственности.

Мы пытались создать с Пинчуком ферросплавный холдинг. Кончилось это тем, что Суркис забрал у меня два ферросплавных завода.

– Но их вроде бы купили?...

– Как бы купили по заниженной цене за прибыль, мною недополученную. То есть купили за мои же деньги.

– А сейчас что вы будете делать?

– Сейчас? Посмотрим.

У Суркиса сейчас в Запорожском ферросплавном 51%. Вначале у меня было 90% акций ферросплавного завода. Потом пришел Гриша и сказал: "Понимаешь, я хочу быть с тобой партнером, но денег у меня нет, ничего нет, но у меня есть "Динамо Киев", которое стоит безумных денег и политически нам поможет. И я тебе предлагаю 20% "Динамо Киев", ты станешь нашим партнером на всю жизнь".

Я говорю: "Гриша, мне не нужно "Динамо Киев". Он: "Нет, ну ты понимаешь, что ты станешь вторым после Кучмы человеком, ты станешь моим братом, у меня есть два брата – Игорь Суркис и ты!".

Я понимал, что в покое не оставят. Мне ей Богу, не хотелось начинать войну. Я говорю: "Хорошо, Гриша, давай 40% акций ферросплавного на 20% Динамо Киев".

Я отдал ему часть ферросплавного, часть облэнерго, часть "Днепроспецстали". А дальше Грише захотелось получить в ферросплавном контрольный пакет – ему везде хотелось его получить.

В 2000 году он приходит и говорит: "Ты знаешь, у Папы скоро день рождения". Я говорю: "Ну и что, поздравь его от меня – я ж с ним не знаком". "Надо что–то подарить".

Я говорю: "Ну давай картину подарим". Гриша: "Нет, ты не понимаешь, надо подарить собственность". "Квартиру, что ли?" Он говорит: "Акции. Я считаю, что по 10% всего, что у нас есть – точнее, что у меня было – надо от нас подарить". Я говорю: "Гриша, я с этим не согласен".

Далее шла долгая торговля. Они с Медведчуком вдвоем говорили, что надо все подарить Папе, что иначе в этой стране никто не работает, что 10% подарить – это очень льготно, вообще все дарят 25%.

Договорились мы следующим образом: то, что я приватизировал за свои деньги, но когда был вместе с ними – я отдам 10%. Поэтому условный "Папа" получил 1,5–2% в каждом облэнерго и 9% в ферросплавном, потому что они были куплены с ними.

Таким образом, Суркис получил контрольный пакет ферросплавного завода – но с Папой!

Но я не верю в то, что Папа об этом знает, а Суркис просто скрысятничал.

– Так они за эти 20% "Динамо Киев" вытягивали у вас все новые предприятия?

– Да. А объясняли тем, что стоимость "Динамо Киев" дорожала, а стоимость наших активов была зафиксирована.

– А в конце 2003 вы вроде бы с еще Пинчуком создавали энергохолдинг?

– По разным причинам этот холдинг не состоялся. В том числе и потому, что в начале было потеряно управление над облэнерго – когда группа отморозков во главе с неким Максом Курочкин меняли правление ряда облэнерго.

Например, в Полтаве по команде Билоконя, который тогда курировал МВД в администрации президента, была снята охрана с правления "Полтаваоблэнерго". Эти люди во главе с Курочкиным зашли в кабинет директора... Не знаю, что они там два часа делали, может, били его – но в конце заставили подписать бумаги, что он увольняется.

– К слову, Курочкин, который отстранял руководство вашего "Полтаваоблэнерго", связан с лужниковской группой…

– Я не знаю, что такое лужниковская группа. Я их воспринимаю как словаков. (От УП: Как известно, в 2001 году четыре украинских облэнерго были куплены словацкой фирмой VSE, а впоследствии ими стали управлять люди, которые представляют интересы владельцев рынка в "Лужниках".)

Мне Курочкин когда–то говорил, что он имеет отношение к облэнерго. Я недавно встречался с представителем словацких компаний, владеющих облэнерго – он мне официально сказал, что Курочкин не имеет к ним отношения. Насколько я знаю, в той же "Одессаоблэнерго" Курочкин выведен из всех органов управления.

– Если вы говорите, что Суркис у вас забрал так много, то что у него было, когда вы с ним познакомились?

– Не знаю, однако он все время жаловался, что денег нет. Они брали по 10–20 тысяч долларов, чтобы подписать какое–то письмо в администрации Кучмы. Но за два года, в 1998 они умудрились влезть в хорошие отношения с Кучмой, которые хотели конвертировать в деньги. И тут подвернулся я.

– А сколько у вас тогда было денег?

– Не меньше, чем сейчас.

– Сколько?

– Не скажу.

– А сейчас что у них есть?

– Кроме того, что они забрали у меня и переписали на себя – говорят, что они еще акционеры "Криворожстали".


Во второй части интервью читайте, почему Григоришин собирается забрать у Суркиса "Динамо Киев" и сколько акций футбольного клуба он "подарил" Папе, как Медведчук требовал у него деньги на финансирование СДПУ(о) и с чем надо определиться Пинчуку.

P.S. Поскольку в своих высказываниях Григоришин выдвигает серьезные обвинения Суркису и Медведчуку, "Украинская правда" готова подать и их точку зрения. Кроме того, мы напоминаем Медведчуку, что он дважды лично, в мае 2003 и июне 2004 обещал интервью "Украинской правде".

www.ПРАВДА.com.ua


http://www.uzh-portal.com/news.php?cdt= ... 04&id=3246

 

 

Константин Григоришин: «Законы нам не Бог по факсу присылает»


Юлия МОСТОВАЯ, «Зеркало недели», 26.02.2005
Чем бизнес-компании отличаются от шкафа?

— Константин Иванович, бесспорным является тот факт, что и государство, и обладатели приватного капитала имеют основания предъявлять претензии к ряду крупных украинских собственников, ставших таковыми при прошлой власти. Справедливость должна быть восстановлена. Однако с другой стороны действия и государства, и бизнесменов, получивших возможность восстановить эту справедливость, должны находиться в рамках действующего законодательства. Сегодня мы уже видим, что ряд шагов идут вразрез с законом.

— Мне кажется, вы смешиваете два понятия. Вопрос справедливости и общественного мнения — это политический вопрос. И если говорить с политической точки зрения, то, наверное, восстановление справедливости требует изменения правовой базы. Существующие законы нам не Бог по факсу спустил. Их пишут люди, и любой закон, особенно регламентирующий вопросы собственности и регулирующий экономические сферы, является продуктом лоббирования чьих-то интересов. Или в лучшем случае компромисса между чьими-то интересами. Та законодательная база, на основании которой была совершена нынешняя приватизация, — это результат коллективных усилий лоббирования представителей и фаворитов прошлой власти. Из этой ситуации есть два выхода. Первый — это судебные процессы с длительными формальными и неформальными переговорами представителей власти с нынешними собственниками. Этот путь вполне вероятен, но при этом стоит помнить, во-первых, о том, что социальный заказ требует более быстрого восстановления справедливости, а во-вторых, нельзя забывать о скорых парламентских выборах.

Второй выход — это изменение законодательной базы. И ничего страшного в этом нет. Не нужно пугаться слов «национализация» или «реприватизация», ведь существует социальный заказ на этот процесс: общество этого хочет. Соответственно, идя навстречу, парламент может проголосовать закон о национализации. Подобные случаи нередки и в развитых капиталистических странах. В Украине общество за это проголосовало и среди прочих под этими лозунгами вышло на Майдан. В конце концов можно провести референдум по этому вопросу. В этой ситуации, конечно же, нынешние собственники будут кричать, что это несправедливо и что закон писан раз и навсегда. Если вам нравится предлагаемый ими первый путь, то можно пойти по нему. Но при этом нужно помнить, что если у нас приватизировался какой-то крупный объект по правилам и условиям, в соответствии с которыми оставалось вписать на тендере только одно конкретное имя победителя, то давайте точно так же примем закон о национализации, где останется только вписать имя собственника, у которого конкретный объект нужно забрать. Я думаю, что парламент за такое проголосует, поскольку с социальной точки зрения это справедливо.

— Мне кажется, что люди вышли на Майдан, требуя остановить правовой беспредел старой власти, квинтэссенцией которого стала фальсификация выборов. Предположим, власть пойдет по тому пути, который вы предлагаете, — пути законодательного обоснования реприватизации и национализации. Но ведь эти законы еще не приняты, а действующие уже нарушаются. Мы имеем элементы недавнего беспредела. Это первое. А второе — как быть с тем, что закон обратной силы не имеет?

— Конечно же, он не имеет обратной силы. Я не хочу комментировать, нарушаются ли сегодня законы в процессе передела, проявлений которого я, кстати, еще не видел. Но опять-таки говоря о законодательной базе, мы должны понимать следующее: что противозаконного в том, что некий абстрактный собственник пять лет назад купил объект за 100 тысяч гривен? Как бы — ничего. Но при этом мы знаем, что объект стоит миллион. Что мешает парламенту принять закон, согласно которому собственнику возвращаются эти 100 тысяч гривен, возможно с процентом, учитывающим инфляцию, а объект забирается назад государству?

— То есть вы предлагаете человеку, купившему пять лет назад стенку в квартиру, вернуть эту стенку, мотивируя это тем, что теперь она стоит гораздо дороже? Это так, чтобы понятно было.

— Давайте мы не будет путать понятия личной собственности и корпоративной. У нас что, какой-то конкретный человек владеет крупным металлургическим комбинатом? Назовите мне этого человека. По-моему, везде владельцами являются какие-то оффшорные компании. И потом, если мы говорим о покупке, совершенной человеком за его зарплату, зарабатывая которую, он гробил свое здоровье, — это одно. И вы абсолютно правы. А если мы говорим о собственнике, покупателе, происхождение капиталов которого непрозрачно, то это другое дело. Пусть эти люди выйдут из тени оффшоров и скажут: «Нас грабят, мы честно заработали так-то и столько-то, и с нами поступают несправедливо». Я хочу посмотреть на это.

Я излагаю свою собственную точку зрения, а не государственную. И хочу заметить: ни у кого последнее не отбирается. Я не вижу ничего страшного в том, что в интересах общества некоторые объекты будут возвращены государству и проданы еще раз.

— Ющенко говорил о 30 объектах. Вы можете огласить примерный список?

— Я не задавался этим вопросом. Мне известно лишь то, что было уже озвучено: «Криворожсталь» и «Укррудпром». Кроме того, есть масса объектов, где не выполнены инвестиционные обязательства. Это может касаться тех объектов, где на конкурсе в результате сужения условий был заранее известен конкретный покупатель; где намеренно занижалась стоимость приватизированного объекта. Мы же имеем случаи, когда по причине искусственности условий тендера к нему не допускались конкуренты запланированного победителя. В результате приходит оценщик, уставный капитал которого 10 тысяч гривен максимум, и оценивает объект, стоимость которого не то 500 миллионов долларов, не то миллиард, не то пять миллиардов. И какую ответственность этот оценщик несет? «Вот мы считаем, что этот объект стоит в десять раз меньше, чем он стоит реально, и в 20 раз меньше, чем его годовая прибыль». При этом Фондом госимущества принимается эта оценка, и объект продается по символической цене. Ведь это же следствие коррупции, и почему в данном случае государство не может пригласить нового оценщика? Пусть у него будет международная репутация. Давайте сделаем так, чтобы он нес ответственность за свои выводы. Почему государство не вправе это делать с целью пересмотра результатов необъективных тендеров?

Облэнерго: веерные отключения акционеров

— Константин Иванович, ваша позиция по вопросам реприватизации достаточно понятна для читателей, и я не думаю, что мне стоит продолжать спор. Ведь это ваше интервью. Поэтому давайте перейдем к более конкретным вещам. На момент вашего «развода» с Суркисом и Медведчуком, который состоялся два с половиной года назад, какой процент в облэнерго контролировался принадлежащими вам компаниями?

— Компаниям, в которых я являюсь одним из акционеров, принадлежали и принадлежат сейчас более 40 процентов акций.

— Остался ли какой-либо процент в этих облэнерго у Григория Суркиса, или он свою долю полностью продал «Приватбанку», Игорю Коломойскому?

— Ходят всякие слухи, но у меня нет подтверждения. Компании-собственники в реестрах не изменились, но поскольку общеизвестно, что реестры собственников облэнерго пропали, то мне сложно делать какие-то заключения.

— Но ведь могли быть проданы принадлежащие Суркису оффшоры? То есть сами компании, являющиеся собственниками облэнерго.

— Могло быть и такое, но насколько мне известно, у этих компаний много и другой собственности. Если они проданы, то это означает, что продана вся собственность.

— Сегодня вы пытаетесь восстановить свои позиции на двух облэнерго: в Полтаве, Ивано-Франковске. Означает ли это, что вы предпримете соответствующую попытку на других облэнерго, где у вас есть доля?

— Я не согласен с постановкой вопроса о попытке восстановления позиций.

— А как вы сами это называете?

— Мы сегодня говорим о том, что мы, как акционеры компании, обратились в наблюдательный совет, за который на собраниях акционеров мы голосовали. Мы задали совету вопрос относительно прозрачности действий правления: «Ребята, а что происходит сегодня с компанией?» Мы просто хотим понять. Мы четыре года отчетов не видели, у нас есть информация о том, что из компании выводятся активы. У нас есть подтверждения того, что часть активов выводится на всем известных в стране физических лиц. И в Сумах, и в Полтаве, и в Прикарпатье, в ряде других компаний.

Далее. Мы являемся акционерами, мы принимали устав, согласно которому такие операции запрещены или они должны происходить с разрешения наблюдательного совета. Мы же не давали разрешения и хотим у вас узнать, что происходит, ведь вы должны защищать интересы всех акционеров. Защищайте наши интересы, объясняйтесь. Наблюдательный совет отвечает, что их тоже не пускают в компанию, что они ничего не могут. Тогда, извините, судитесь, разбирайтесь с этим правлением, которое нарушает устав, потому что ваша задача — следить за правами акционеров и за соблюдением устава внутри компании.

И дальше начались обычные судебные процессы, инициированные наблюдательным советом, который мы избрали четыре года назад. Кстати, за него голосовали и компании Суркиса. А дальше происходят очень странные вещи: мы выясняем, что два с половиной года назад в компании «Полтаваоблэнерго» в кабинет тогдашнего председателя правления вошло десять бандитов. Избивали его два часа в присутствии нынешнего исполняющего обязанности председателя правления. Пока не заставили написать заявление об уходе и о назначении нынешнего г-на Чернявского. Этот факт отражен в заявлении этого человека на имя прокурора, но ход делу не дают до сих пор. Я спрашиваю у наблюдательного совета: «А почему вы не реагируете на это все?». Они в ответ: «Ну вот мы написали заявление в прокуратуру, но никто не реагирует».

Хорошо, следующий вопрос: «На каком основании г-н Чернявский отчуждает активы компании на десятки миллионов гривен?». С нами он эти действия, как с акционерами компании, не согласовывал. Чернявский на вопрос не хочет отвечать. Подается опять заявление в прокуратуру о том, что компания нарушает закон. Прокурор говорит, что, оказывается, есть некий протокол наблюдательного совета, где Чернявскому разрешено все это делать. Покажите нам этот протокол. Показывают ксерокопию. Т.е. оказывается, прокурор в курсе, только он делать ничего не хочет. Показывает ксерокопию, где есть поддельные подписи членов наблюдательного совета. Члены наблюдательного совета пишут письмо в прокуратуру, что подписи сфальсифицированы и что мы просим разобраться, потому что это хищение, а ведь в облэнерго есть доля государства… Прокуратура не реагирует. Тогда подается иск в суд от наблюдательного совета и получается решение, что этот председатель правления нарушает закон и временно отстраняется. И до собрания, чтобы предупредить хищения, назначается исполняющим обязанности новый председатель правления. В ответ, я так понимаю, начинаются какие-то силовые акции. Потому что, по моей информации, судебный исполнитель заходил в здание правления облэнерго в сопровождении всех представителей власти: милиционера, представителя СБУ, представителя Минюста. Были произведены все легитимные процедуры. Ну понятное дело, были там и депутаты от СДПУ(о), которые попросту устраивали себе пиар. А потом произошел захват компании: депутаты открыли изнутри ворота и запустили как бы непонятных вооруженных людей, которые сидят сегодня внутри компании и продолжают пиариться. Но это моя точка зрения как акционера.

— То есть это не вы нанимали «Альфу»?

— Я вообще никого не нанимал. Я уже три года как акционер пытаюсь задать вопрос правлениям этих кампаний: что происходит? Я нынешнего и.о. председателя правления в Полтаве не избирал, он стал им непонятно как. Он на собрании не был избран, я как акционер за него не голосовал, поэтому считаю, что он нелегитимен. Я разговаривал с тем председателем правления, за которого мы голосовали, он мне рассказал эту историю, я ему верю. Меня удивляет, почему до сих пор его заявление игнорируется прокуратурой.

— Как получилось так, что в «Полтаваоблэнерго» существует два наблюдательных совета?

— Я признаю только один наблюдательный совет, который был избран на собрании. Прочие коллизии нужно решать в суде.

Теперь о том, что касается других неурегулированных вещей. Давайте не будем лукавить. Я, например, знаю компании, где даже не два, а три реестра. В каждом — совершенно разные собственники. И тоже — вопрос не урегулирован. Что с этим делать? Есть замечательная компания «Никопольский завод ферросплавов». У нее два реестра. В одном 73 процента принадлежат «Интерпайпу», а в другом — 51 процент принадлежит государству. Какой из них легитимный?

— Я думаю, что теперь будет легитимным тот, где 51 процент принадлежит государству.

— Так же как при прошлой власти был легитимным тот, где 73 процента принадлежали «Интерпайпу». Поэтому я просто говорю, что вопрос неурегулирован.

— Как так получилось, что большая часть менеджмента облэнерго, которую вы лично формировали, когда работали с Суркисом и Медведчуком, осталась с ними? В их числе и ваш многолетний соратник, партнер Вартанян, который также стал представлять их интересы.

— Вопрос сложный и лично для меня тяжелый. Если говорить о моих личных претензиях к Суркису и Медведчуку, то эта, наверное, главная. Они уродуют людей! Что они с ними сделали! Я ведь этих людей считал своими друзьями, соратниками, тратил на них времени намного больше, чем на собственных детей: надо было что-то объяснять, где-то помочь, чему-то научить, даже помочь заработать деньги. К сожалению, большинство из них предпочли борьбе сытое подчинение. Тот же Вартанян нашим общим знакомым заявлял: «Кто такой Костя? Я все понял. Я буду с Суркисом и Медведчуком — они же вечные, а Костя так — эпизод». В результате все оказалось не так, хотя Бог его знает… Так вот, для меня это очень глубокая травма. Я не ожидал такого. Понятное дело: они выбрали путь наименьшего сопротивления. Очень многие отказались сотрудничать. Ведь что было на той стороне? Безопасность, большие деньги, бесконтрольность. А это очень соблазнительно.

— А на этой стороне?

— А на этой стороне — реальные проблемы. Люди, которые отказались работать с «футбольной командой», — где? Посмотрите: один человек — Рыжков — три месяца отсидел в тюрьме. Вот только сейчас он получил оправдательный приговор, который, кстати, все равно опротестовывается. Глава правления «Полтаваоблэнерго», которого избивали, уехал, живет в России и боится возвращаться до сих пор.

Слава Богу, жив мой адвокат, которого пырнули ножом в Феодосии. Мой еще один партнер, взрослый человек, 50 лет, вынужден был три года жить в Москве и не мог появиться в Украине. Да, это проблема. Да, это угроза. Да, это запугивание, тем более, которое реализовывалось на практике. Наверное, вообще мы не можем требовать от них геройства: человек слаб. Ну уж выслуживаться-то так не надо! Понимаете, когда Вартанян моим именем называет ребенка, а потом исполняет по телевизору антигригоришинскую арию… Повторяю: вопрос раскола команды — это действительно глубоко личный и болезненный для меня вопрос. Но я считаю, что даже не эти люди виноваты, а виноваты те, кто такое с ними сделал.

— Но дело в том, что теперь вам с этими людьми, которые знают буквально каждый уголок вашего бизнеса, каждый оффшор, каждую акцию, каждый процент, будет очень сложно сражаться...

— Мне не сложно.

— Вы намерены увеличить свою долю в облэнерго?

— Я вам скажу так: облэнерго не является бизнесом с высокой операционной степенью доходности, особенно в Украине, где все это сильно зарегулировано. Вы же помните все эти споры о том, как должен быть устроен энергорынок? Страна как бы выбрала направление, где облэнерго никогда не будут высокодоходными. И поэтому вкладывать в них много денег, рассчитывая на высокие дивиденды, бессмысленно. Поэтому здесь можно рассчитывать только на рост капитализации. Я считаю, что мы имеем сейчас достаточно шансов для этого. Это нормальная личная консервативная инвестиция, где капитализация компании будет расти синхронно с ростом капитализации страны. В чем я вижу свою задачу сегодня? Сделать эту компанию прозрачной и понятной для инвесторов. Тогда вырастет цена и моих акций.

— Вы собираетесь блокироваться с государственным пакетом и существуют ли по этому поводу предварительные договоренности?

— Никаких предварительных договоренностей не существует. Но с точки зрения получения нормальных управляемых компаний, конечно, это стоит попробовать сделать. А с кем еще там объединяться?

«Сухой лист» оферты

— Теперь поговорим о киевском «Динамо». Сегодня объявлено, что Печерский суд принял определение о том, что арестовываются акции клуба. Это произошло в связи с пресловутой допэмиссией?

— Там совершенно другой случай. Допэмиссия — это отдельная тема, она сейчас не обсуждается и не оспаривается. Сложно понять, что происходило и зачем эта допэмиссия была нужна. Дело в том, что выяснить законность допэмиссии и узнать, куда пошли деньги, мы до сих пор не можем, а значит, и не можем подать иск. Хотя уже более пяти лет являемся акционерами киевского «Динамо», мы не имеем доступа ни к каким документам.

Здесь же совершенно простой случай. Я даже не вижу, где тут можно Суркису пиар сделать. В октябре на адрес нашей владельческой компании, которая после эмиссии сохранила незначительный пакет акций «Динамо»...

— Это мавританский оффшор?

— Совершенно верно, мавританский оффшор… Пришло письмо от других акционеров киевского «Динамо», которые совокупно владели 98 процентами акций. В письме содержалось предложение приобрести эти акции — так называемая оферта. На предложение нужно было ответить в течение пяти дней: согласны ли мы приобрести эти акции. Мы ответили согласием, посчитав, что это достаточно инвестиционно привлекательный для нас объект. При этом мы учитывали цену, по которой эти акции нам были предложены: тридцать миллионов. После согласия мы порядка пяти месяцев ждали, что нам продадут эти акции. За это время нам стало известно, что владельцами акций стали какие-то другие физические лица. Мы же, рассчитывая на покупку, привлекли инвесторов под этот проект. Теперь мы в очень странном, даже дурацком положении перед ними. Т.е. нам нет ни ответа, ни привета. И акции не продают, и отказом не отвечают. В суде мы намерены доказать свое право на приобретение 98 процентов акций. Мы хотим приобрести эти акции. Ребята, вы же сами нам предложили их купить!

— А теперь объясните, с чего это братья Суркисы прислали вам письмо о том, что они предлагают купить клуб?

— Во-первых, прислали не братья Суркисы, а некие оффшорные компании.

— Которые, очевидно, им принадлежали?

— Наверное, ведь они всегда декларировали, что владеют контрольным пакетом акций киевского «Динамо».

— Ну а письмо-то почему прислали?

— Мне ситуация видится следующим образом. Владельцы компаний, обладающих контрольным пакетом киевского «Динамо», решили по каким-то им ведомым причинам продать акции частным лицам. По большому счету — тем же частным лицам, которые стояли за компаниями. Но поскольку киевское «Динамо» — это закрытое акционерное общество, то при продаже акций хозяева владеющих компаний должны были предоставить приоритетное право покупки другим акционерам. До проведения дополнительной эмиссии моей компании принадлежало 18 процентов акций клуба, после эмиссии — 0,1 процента. Подобное сокращение доли, безусловно, впечатляет, но речь не об этом. Сохранение даже 0,1 процента обязывало обладателей контрольного пакета, пожелавших продать свои акции, обратиться ко мне с предложением приобрести их. Вот они, соблюдая формальности, и обратились ко мне с предложением приобрести 98 процентов акций, оцененных ими в 30 млн. долл. А я согласился, о чем свидетельствует документ, называемый оферта.

Причем я же не говорю, что, если куплю эту команду, то поменяю правление киевского «Динамо». Посмотрим. Если там все эффективно, то зачем что-то менять? Я не являюсь специалистом в футболе, я просто буду искать менеджмент на конкурсной основе. Возможно, это будет референдум среди болельщиков киевского «Динамо», как это делается в западных клубах, может быть, выиграет тот же Суркис. Ведь он же столько лет руководит клубом, но ему тяжело стало содержать «Динамо» и он решил его продать.

— Что такое оферта?

— Оферта — это предложение о продаже или покупке, от которого невозможно отказаться.

— А что регламентирует эту невозможность?

— Форма предложения: украинское законодательство и мировое. Лучше консультироваться с юристами. Мы обратились в суд, настаивая на том, что этот случай очевиден, и нам обязаны продать акции клуба.

— Какие суммы тратились вами (и тратились ли вообще) на содержание клуба «Динамо» Киев?

— Во-первых, были потрачены деньги на покупку акций. Это происходило путем обмена акций клуба на акции других компаний, рыночная стоимость которых на сегодняшний день составляет более 100 млн. долл. Я об этом говорил в интервью «Украинской правде». Во-вторых, наши компании оказывали прямую спонсорскую помощь киевскому «Динамо». А в-третьих, задавая мне этот вопрос, вы, наверное, подразумеваете, что другие владельцы клуба тратили на него большие деньги. Мы знаем о том, что акционеры клуба декларируют, будто они тратят огромное количество личных денег на поддержку киевского «Динамо». Но подтвердить бухгалтерскими и прочими документами они это никогда не могли, поскольку финансовая отчетность киевского «Динамо» очень непрозрачна. Мы никогда не видели этих документов. Поэтому не исключено, что эти люди не тратили деньги на «Динамо» Киев, а только забирали их оттуда. Мы ведь знаем о продаже футболистов, о значительной спонсорской помощи клубу различных компаний, в том числе и государственных. Поэтому вопрос о том, кто сколько вкладывал денег — дискуссионный.

— На сегодняшний день…

— На сегодняшний день у меня дурацкий вид перед инвесторами, которые собирались участвовать в судьбе клуба. Они зарезервировали деньги, потому что я показал оферту…

— Сейчас наложен арест на имущество «Динамо»?

— Нам же предлагали акции, а не имущество. Те акции, которые нам предлагали, мы и попытались заблокировать.

— А каких инвесторов вы хотите привести в киевское «Динамо»?

— Это конфиденциально.

— Какие последствия ваши действия могут иметь для имиджа «Динамо»?

— Не знаю.

— Действия, которые сейчас предпринимаются вами, на самом деле могут серьезно ударить по легитимной части империи Суркисов? Ведь собственность в ней — лишь небольшая часть.

— Я прошу прощения, какая может быть легитимная часть пополнения их капитала от облэнерго, если они ни разу не выплачивали дивидендов?

— Почему же совладельцы так сопротивляются вашему приходу?

— Видимо, там, в облэнерго, существует некая нелегитимная часть пополнения доходов.

— Вы о средствах, которые выводятся? Куда? Объемы?

— К сожалению, у нас нет всех данных. Т.е. лишь те обрывочные сведения, которые существуют, позволяют говорить об этом. Например, на облэнерго были акции ряда компаний, которые сегодня с облэнерго списаны и почему-то принадлежат лично семье Суркисов. Нам это очень интересно: а что взамен компания получила? Плюс мы видели договоры, которые, кстати, подписывал Вартанян, и согласно которым он является кредитором, например, в «Прикарпатьеоблэнерго» более чем на десять миллионов долларов! Каким образом он стал кредитором этой компании? Куда пошли эти деньги? Был ли это легальный вывод активов или нелегальный? Опять же это решение не проходило ни через наблюдательный совет, ни через собрание акционеров. Т.е. какие еще активы выведены, мы, к сожалению, пока не знаем. Может быть, уже все сети или трансформаторные подстанции принадлежат семье Суркисов, Медведчуков, Вартанянов? Мы просто этого не знаем.

— Константин Иванович, а Суркису пистолет с наркотиками в карман засунут или без этого обойдется?

— Верю, что засовывать никто ничего не будет. Такие вещи делаются от безысходности, когда ты уже ничего не можешь доказать, открыто предъявить. Я уверен, что Суркис нарушил так много законов, что поставить его на место можно и в правовом поле. Если же он ничего не нарушал, так и слава Богу.

Говоря о Суркисе, я уже отмечал, что главный вопрос в том, что он сделал с близкими мне людьми. Это мой личный вопрос, я по этому поводу переживаю. Если же говорить о том, выводил он активы, брал ли взятки — ну так давайте мы это проверим и определимся. Я еще раз говорю: были акции на «Прикарпатьеоблэнерго», а теперь они на Суркисе. Может быть, это совершенно легальные и понятные операции.

Еще вопрос к Григорию Михайловичу или Игорю Михайловичу: я являлся акционером киевского «Динамо», которое получило 55 млн. долл. за Шевченко, Реброва и Каладзе. Ну так где эти деньги? Мне просто интересно знать, поступили ли они вообще в Украину на счет киевского «Динамо»? Это элементарный бизнес-вопрос. Зачем для получения ответа на него засовывать пистолет, белый порошок? Я думаю, что как порядочные люди и цивилизованные бизнесмены они сами ответят на эти вопросы. Возможно, даже через средства массовой информации.

Вернутся ли в моду «крыши»?

— То, что вы и облэнерго, и киевским «Динамо» начали заниматься именно сейчас, говорит о том, что это только в данный момент стало возможным. Быть может, существует определенная государственная поддержка, в частности судебная, в отдельных случаях — прокурорская? У вас с Ющенко совпадают интересы, потому что Суркис и Медведчук объективно залили много сала и вам, и ему. Вы действуете слаженно, оговоренно или же вы работаете с отдельными госорганизациями самостоятельно, без поддержки сверху?

— Во-первых, я хочу сказать, что у меня с Президентом совпадали интересы не только в том, чтобы каким-то образом восстановить справедливость в отношении Суркиса и Медведчука. Я надеюсь, что его и мои интересы совпадают в намерении построить нормальные бизнес, общество и государство. Что касается такого вопроса, как Суркис—Медведчук, для меня он локален, а для Ющенко, я так думаю, тем более. Говорить о том, что Президент страны о чем-то договаривается с бизнесменом Григоришиным — смешно.

— Что же у вас раньше не получалось?

— У меня и сейчас ничего не получилось. Что, компании облэнерго стали прозрачнее? Нет. Насколько я понимаю, на деньги тех же облэнерго проходят митинги, кто-то пиарится, треплется мое имя, несмотря на то, что я не делал ни одного заявления. Более того, к происходящему абсолютно бездоказательно привязываются фамилии политических деятелей. Как вы себе представляете: я сижу с Ющенко и разрабатываю план захвата облэнерго? По-моему, этого даже прошлый президент не делал.

— Зачем вы передергиваете? Можно ведь просто получить карт-бланш без детальной проработки.

— Уверяю вас, никакого карт-бланша у меня нет.

— Послушайте, я в восстановлении справедливости заинтересована так же, как и вы, так же, как и миллионы граждан. Медведчук и Суркис во многих вопросах, в частности в вопросах бизнеса — это притча во языцех. Но согласны ли вы с тем, что новая власть от старой должна отличаться пиететным отношением к закону, по крайней мере, действующему сейчас?

— Новая власть еще не поняла, что она — власть. Ошибочно считать, что она уже начала абсолютно осознанно действовать. Еще нет. Пример тому — отсутствие какой-либо реакции на наше обращение в прокуратуру по поводу тех же облэнерго. Если бы была договоренность с властью, все было бы иначе. Сейчас, правда, после митингов появилось поручение Президента разобраться в этой ситуации.

— Константин Иванович, у вас есть гражданство Украины?

— Нет.

— Вы намерены его получить?

— Это сложный, глубоко личный вопрос. Мне по-своему дороги обе страны — и Россия, и Украина. Вообще-то я был бы рад остаться гражданином Советского Союза, но это невозможно.

— Каковы ваши бизнес-планы в Украине?

— Очевидно, основные планы — в области машиностроения. У Украины огромный потенциал, и я давно вынашивал идею создания мощного украинского холдинга в этой отрасли. Это позволит занять серьезное место на мировом рынке. Все составляющие для этого в Украине есть. Но пока в этой сфере теряются деньги, заказы и рабочие места.

Я думаю, мы будем продолжать инвестиции в энергетику, но не с целью получения контрольных пакетов. В этой отрасли быстрых денег быть не может, и поскольку в последние годы мы зарабатывали немного, то не можем увлекаться инвестиционными проектами с низкой отдачей.

— Означает ли это, что вы можете продать свои доли в облэнерго?

— Нет, пока мне с ними комфортно. Я буду заниматься тем, чтобы стоимость этих акций существенно возросла. А когда это произойдет, я, возможно, подумаю о продаже. Но горизонт этого события не ближе, чем пять-семь лет.

Интересуют нас девелопменские проекты, возможно в Крыму. Возможно, поиграемся с землей. В общем, идеи и планы есть.

— После Суркиса и Медведчука вашими партнерами были Пинчук и в какой-то степени Чубайс…

— Вы неправильно понимаете. Пинчук и Чубайс моими партнерами не были.

— Вы пытались при их помощи защититься?

— Так можно сказать об отношениях с Пинчуком. Я пытался, прибегнув к его помощи, защитить от Суркиса и Медведчука свои позиции на заводе «Днепроспецсталь». Это закончилось тем, что теперь завод принадлежит не Суркису, а Пинчуку. У меня были с Виктором Михайловичем некоторые попытки проектов в энергетике, но они не реализовались. Поэтому с ним партнерами мы не были и ими не стали.

— Это означает, что вы не будете реанимировать энергетический проект, который пытались реализовать с Пинчуком и Чубайсом?

— Насколько я знаю, у Пинчука пропал интерес к энергетике. У Чубайса, возможно, интерес будет сохраняться. Конечно, украинской энергетике нужен стратегический инвестор. Но должно ли им стать РАО ЕС — не знаю. У нашей компании есть один процент РАО, и мне кажется, что у РАО достаточно своих проблем. Поэтому я думаю, что Украине нужен тот инвестор, который способен будет поднять капитализацию отрасли. Я не уверен, что РАО — оптимальный вариант.

— Кто сейчас ваш бизнес-партнер в Украине?

— Сейчас у меня бизнес-партнера нет. Вы знаете, я считаю несправедливым тот скандальный образ, который мне создали в Украине. Я устал от описаний своих отношений с Суркисом и считаю несправедливыми сравнения моих и его методов. Мне интересны системные решения и такая же работа в области экономики и бизнеса. Я не хочу всю жизнь давать объяснения о пистолете и наркотиках, о том, помогал я или не помогал оранжевой революции и какие у меня отношения с Суркисом и Медведчуком. Но почему-то все время от меня этого требуют.

— Но вы сами даете для этого повод. Вы же не начали заниматься приватизацией «Турбоатома» или «Зори»?

— Их не выставляют на приватизацию.

— Хорошо. Лоббированием их выставления на приватизацию вы же не начали заниматься? Вы в первую очередь взялись за «Динамо» и облэнерго, которые связаны с Суркисом.

— Я с вами согласен, но с киевским «Динамо» я выждал три месяца и только потом подал в суд. Раньше подавать было бессмысленно. Об облэнерго мы говорили два с половиной или три года. Я сегодня не сказал ничего нового: произошедшее в компаниях — это нарушение закона Украины. Я сегодня ничего не начал. Это реакция на произвол только сегодня поступила. Но, слава Богу, хоть сегодня.

— Что получит государство от ваших действий в облэнерго?

— Во-первых, государственная доля в облэнерго станет намного дороже. Сегодня она мало стоит, а может, и вообще ничего не стоит. Ведь что там творится — мы не знаем. Что сегодня происходит в облэнерго? Там работает некогда созданная мною команда, но идеи у этой команды давно закончились. Эффективные механизмы, придуманные мною, были запущены в 1999—2000 годах: борьба с потерями, решения по собираемости денежных средств. Сегодня показатели как бы моих облэнерго самые лучшие по Украине, но что делать дальше — эта команда не знает. И государство не знает. Но я считаю, что мы готовы дать государству идею структурного решения относительно развития сетевых компаний Украины.

— Большинство бизнесменов, ставших состоятельными в Украине, имели политическую «крышу». Нужна ли будет политическая крыша при новой власти?

— Хочется надеяться, что нет. То есть я хочу дружить с Порошенко, с Тимошенко, я хочу быть в хороших отношениях с Ющенко. Но я не хочу, чтобы они были моей «крышей». Если я почувствую, что мне это понадобится и без «крыши» — никак, то я не буду жить в Украине. Мне это надоело.

http://ua.proua.com/digest/2005/02/26/140131.html